можно жить да не тужить, осталось с местом для этого самого житья определиться.

На продуктовый рынок я заходить не стал, прошел по улице с названием Космонавтов, а Волкова оказалась первой улицей, Космонавтов пересекающей. Вообще-то прикольная концепция — улицы здесь были названы в честь героев советской космонавтики. Скоро я увидел те самые общаги, о которых Заур говорил. Кирпичные высотки, сразу за рынком с тряпьем расположенные. И весьма удачно расположенные, потому что мне явно надо обновить гардероб. Танк последнюю рубашку на мне порвал, все пуговицы с мясом вырвал, а на штанах тоже беда — в момент, когда я удар кувырком наносил, «очко» на брюках с перепугу треснуло. В общем, потребуются мне обновки.

Ларек нашел сразу, он на остановке и стоял и действительно был ярко-фиолетового цвета. Еще название такое прикольное — «Фиолетовый магазинчик». Бывшая Заура явно в рекламе была прошаренная.

Зайдя в магазинчик, я неожиданно увидел за прилавком здоровенную бабу. Тучную такую, жопа как две мои и сиськи, что хрен там руками обхватишь. Баба занималась тем, что компостировала мозги молодой девчонке. Мне краем уха удалось подслушать их разговор.

— А вот паспорт обратно получишь тогда, когда долг магазину вернешь! — баба-конь потрясла документом перед лицом девчонки, видимо, реализатора.

— Елена Александровна, я же не виновата, что холодильник сломался, — прошептала девчонка, смотря на хозяйку сонными глазами, видать, только после суток в магазине. Такие вот ларьки обычно круглосуточно работали.

— Никто не виноват, Маруся, — и с этими словами бывшая Заура паспорт себе за пазуху сунула.

Девчонка, голову опустив, из магазина вышла. Ей бы за вредность доплачивать, при такой работе, когда по ночам у ларька алкашня местная трется, водку просят в долг продать…

— Вы не видите, что у нас учет? — переключила на меня внимание Лена, занявшая место на кассе. — Для кого на дверях табличка висит?

— Я от Заура, — пояснил я, не припоминая никакой таблички, да это было и не важно.

Лена, заслышав имя бывшенького, сразу расцвела, щечки молочные порозовели.

— Ой, а я думала, он обо мне забыл… — пролепетала она и еще больше покраснела. — Помнит, зараза.

— Мне Заур подсказал, что можно насчет хаты поинтересоваться? — я сразу разговор в деловую струю вернул. — Кости надо бросить.

Лена сразу осунулась, думала, видать, что Заур меня по другому вопросу послал и явно чего-то от мужика иного ждала. Посерьезнела, взяла тряпку, с прилавка с забугорными шоколадками принялась пыль смахивать. Есть такой тип баб, которые со стрессом борются, занимая себя делом, пусть даже совершенно бесполезным. Вот эта — такая как раз.

— А чего тебя не селят в «Турист»? Заур от меня как раз туда съехал зимой, — не подымая глаз, поинтересовалась хозяйка.

Вон оно откуда ветер дует. Заур, видимо, раньше у Лены перебивался, пока кладбищенские себе гостиницу «Турист» не отжали. Могу предположить, что после этого пути Заура и Лены разошлись, как в море корабли. Не хотелось думать, что мужик с хозяйкой из-за выгоды спал, но на это все прямо указывало. Хотя… о вкусах не спорят, может, ему такой типаж нравится, вроде как, избранница Зевса Громовержца.

— Гостиницы просто не люблю, — признался я.

— Ясно, — она прекратила уборку, тряпку под прилавок бросила и, сдув лезущую в глаза челку, ответила. — Занято все, и Зауру это прекрасно известно.

— Совсем-совсем все? — я посмотрел на неё с прищуром.

— Я непонятно разве сказала? Или ты мне, может, теперь паяльник из-за этого в одно место засунешь? — хозяйка уперла руки в боки и посмотрела на меня с вызовом. — Или ты как Заур — языком только чесать?

Я сразу понял, что кольцо она на моем пальце углядела. Хотя про паяльник, блин, с таким жаром говорила, как будто не прочь совсем. Вообще смелая баба, конечно. Достаточно вспомнить, как бледнела да блеяла хозяйка ларька на Ленина, когда к ней пехотинцы заявились. А эта прямо борзая, судя по всему, с беспределом близко не встречалась, может, даже Заур ее защищал. И действительно к ней относился по-особенному. Мне было трудно представить, кто мог безнаказанно для себя этого здорового мужика в балабольстве обвинить.

— Предлагаю без паяльника обойтись, — сказал я, расстраиваясь, что из-за любовной драмы тренера «Спартанца» и этой барышни я останусь без жилья на Северном. На Ленина ехать совсем не хотелось.

Собрался уходить, чтобы время не терять, когда хозяйка продолжила.

— Ты своему Зауру спасибо скажи, сколько просила его порядок навести, мне эта алкашня вместо квартиры притон устроила, а ему все некогда их взашей выгнать. Зато как бутылочку подвезти или сигареты, так Заур у нас в первых рядах — меня просить, — обиженно излила она душу.

Кажется, ей совсем не с кем было поговорить, а тут, нате-ка, свободные уши подвернулись. Конечно, не девчонкам же будешь жаловаться, которых разве что грязной тряпкой не гоняешь, чтоб пахали от зари до зари.

— Ну он человек занятой, — предположил я.

— Нечего обещать, сколько ж можно завтраками кормить… — обиженно надула губищи Лена.

Я вдруг сообразил, что ситуацией можно воспользоваться и в свою сторону повернуть. Что получалось — на одном из объектов хозяйки завелась какая-то шушера, которая из квартиры притон развела. Выселить хозяйка их не могла, боялась, наверняка, она хоть и не хрупкая, но всё же женщина. А Заур, значит, никак не мог время найти, чтобы вопросом Елены заняться.

— Хозяюшка, если Заур что-то обещает, то он слово держит, — я оперся о прилавок, улыбку поувереннее растянул. — Что же, думаете, он меня к вам прислал, когда я по хате у него интересовался?

— Правда? — опять порозовела Лена, догадываясь, куда я клоню.

— Честное комсомольское, — я ей подмигнул. — Рассказывайте, что за беда, постараюсь помочь. Всеми силами.

— Ты? — она бровь скептически приподняла.

Ну и поделилась проблемой. Выяснилось, что в одной из квартир, которых у Лены для сдачи насчитывалось аж целых восемь, поселился весьма проблемный тип. Его жена из дома выгнала, а мужик, вроде как, работящий, мастером у него на заводе подружка хозяйская была. Вот Лена по блату и помогла на свою голову. Почему выгнала — умолчала.

— А потом смотрю, неделя, вторая — не выходит из квартиры, закупорился, зато бухает по-черному. Говорю, Максим, что у тебя случилось, Зинка где? Он меня заверяет, что отпуск у него. Ну и думаю, хай бухает — развод мужик пережил. И что ты думаешь?

— Что же?

— Я Зинке позвонила, а она и говорит, что Макса этого под зад ногой с завода выперли, когда он по пьяной лавке на нее с разводным ключом кинулся за то, что она бухать ему не разрешала.

— Во мудак, — для виду заметил я, сам смекнул откуда ноги у женской солидарности растут — уйти видать хотел Максимка к Зинке мастерице.

— И не говори, так он теперь с утра уже вусмерть, выезжать отказывается, за хату не платит, по утрам жену бывшую терроризирует, возле подъезда караулит, а по вечерам бл*дей в хату таскает и бомжей рыночных с такими же рожами пропитыми, — возмущенно руками всплеснула хозяйка. — Они мне все позасыкали, позаблевали и попереломали. Я всю прошлую неделю у него там драила, как Геракл чёртов, а только ушла — соседи звонят: потоп. Соседей гаденыш залил кипятком, а говорит, что так и было, мол, я вентель не закрыла!

— Жуть, — заключил я. — Ну сейчас-то хоть там не зассано?

— Уж я надеюсь, что за два дня не успел. Он мне вообще выдал при последней встрече, что бизнесменом стал, говорит, я самогонку буду гнать, а ты, Елена Александровна, ей в своем ларьке барыжь.

Я в голове плюса и минуса прикинул, ну и предложил хозяйке.

— Давайте я вас от проблемы избавлю, а вы мне на месяц жилье сдадите. За оказанную услугу сочтемся.

Лена прищурилась, сама прикинула за и против. Медленно, со значением кивнула.

— Вообще не вопрос, ты, главное, козла этого из квартиры вышвырни.

— Идемте, покажете, где Змей Горыныч засел. Голову ему отрублю, — хмыкнул я.

— А вот пойдем!

Хозяйка тотчас из-за прилавка вышла, на остановку рядом со своим ларьком выглянула. Там всё еще стояла невыспавшаяся реализаторша, видимо, транспорт караулила.

— Маруся! Сюда иди!

Реализаторша, курившая за ларьком «Союзпечати», окурок затушила.

— Хрен бы с ним, с мороженым, забыли, — с плеча рубанула Лена. — Давай за кассу становись, мне отойти надо.

— А паспорт? — проблеяла Маруся.

— Как вернусь, так сразу отдам.

Логика в этом определенная